Читаем без скачивания Такая как есть [Запах женщины] - Вера Кауи

В помощницы себе Ева взяла молоденькую и симпатичную соседскую дочку – чтобы та подавала кофе, который Ева готовила сама, и маленькие сандвичи, завернутые в специальную бумагу, – с перламутрово-розовой семгой, ростбифом или паштетом из крабов, закупленных у хозяина соседнего магазинчика по имени Куллен. И вскоре салон «Ева Черни» стал местом, куда стремились попасть все женщины и для того, чтобы «сделать лицо» и привести в порядок кожу, и для того, чтобы провести время с удовольствием и в хорошем обществе.

К концу месяца доходы Евы позволили ей оплатить и помещение, и все остальные расходы. Маникюрше, которую она пригласила работать в салон, она платила на несколько центов больше, чем в других местах.

Ева была уже на шестом месяце беременности, но до сих пор ей удавалось держать свою свекровь в неведении. Ева поздно возвращалась домой, уставшая, она сразу же отправлялась в свою спальню, стараясь не попадаться на глаза Мэри Брент. Да и та не стремилась к общению с невесткой. К тому же у Евы почти не было живота, а свободная одежда, которую она с некоторых пор начала носить, полностью скрывала наметившуюся округлость.

Но в конце концов Мэри Брент пришлось поставить перед фактом, и она возмутилась, почему ей не сообщили об этом с самого начала.

– В противном случае вы не позволили бы мне работать, а мне нужно было время, чтобы самой устроить в салоне все как следует. Теперь, пока меня не будет на месте, дело пойдет само собой.

– О! Ты из тех, кто всегда отлично устраивается. Лгунья! Ты соблазнила и заставила моего сына жениться на тебе, чтобы у твоего ублюдка был отец. Шлюха. И очень скоро ты снова займешься своими делами.

– А ты – злобная, мстительная, религиозная фанатичка. Не смей мешать мне, иначе, клянусь, я сделаю так, что ты больше никогда не увидишь своего драгоценного сыночка. Ты и представить себе не можешь, как я могу навредить тебе. Не пытайся угрожать, запугивать или мешать мне делать то, что я считаю нужным. Не стой у меня на пути.

У Мэри Брент с самого начала не было никаких иллюзий относительно того, какого сорта женщина стала женой ее сына. Но ей пришлось проглотить горькую пилюлю. Обычно ничто, кроме мук ада, не пугало ее в жизни. Но тут она почувствовала иную страшную угрозу. «Эта женщина – одержимая, – подумала Мэри Брент. – В нее вселился злой дух». И в то же время она каким-то образом чувствовала, что для этой женщины Южный Уимблдон – всего лишь временное место посадки и она собирается держать путь куда-то дальше. Мэри не стала продолжать разговор, она переключилась на сына.

– Наш дом пропах будто какой-то бордель, – жаловалась она Джону. – И, кстати, куда она девает свои деньги?

– Платит за отопление, например.

– Бессмысленные траты.

– Но они не касаются тебя.

– Надеюсь, нет, – Мэри фыркнула. – Но, как я вижу, она совершенно не готовится к родам и не покупает ничего для ребенка.

– Это ее дело, – не задумываясь ответил Джон, чем еще больше увеличил подозрения матери.

– Я обязана верить, но не могу не признаться тебе, что весьма сомневаюсь в том, что ребенок, которого она носит, – твой ребенок. Я как-то взглянула на нее, когда она выходила из ванной комнаты. Ее беременности не четыре месяца, а по крайней мере – шесть. И ребенок родится в августе, а не в октябре. Если же нет, то я сменю свои очки.

Джон промолчал.

– Каким образом она заставила тебя жениться на себе?

– Она? Это я умолял ее выйти за меня замуж.

– Но почему? Скажи мне ради Бога? Всякий отлично понимает, кто она такая. Неужели я этому учила тебя всю жизнь?

– Не все осуждают то, что проклинаешь ты.

– Но попробуй пошевелить мозгами, если они у тебя еще остались. Зачем такой женщине, как она, нужен такой человек, как ты? Да ты только посмотри, как на нее смотрят мужчины. Это женщина, которая переходит из одних рук в другие – от одного богача к другому, еще богаче. Разве такие выходят замуж за учителей? Она птица не нашего полета, это же видно с первого взгляда. И то, что она сделала, она сделала по каким-то своим причинам, неизвестным нам. Ты хоть понимаешь, что она завлекла тебя в свои сети, просто использовала тебя?

– Не желаю больше говорить об этом! – возмущенно воскликнул Джон.

– Тогда расскажи, как все это происходило?

– Не твое дело!

Мать тяжело вздохнула:

– Я уже вижу плоды ее работы. Я буду молиться за тебя, мой мальчик, потому что ты идешь прямой дорогой в ад.

– Не желаю, чтобы ты говорила о Еве подобным образом.

– Если она живет в моем доме, я могу говорить о ней все, что хочу.

– Дом, может быть, и твой, но сейчас Ева полностью оплачивает все расходы по нему.

– Но ведь это ей требуется дополнительное отопление, а не мне. Ей нужен телефон, а не мне. Камин в вашей спальне и новое одеяло – тоже для вас, коли на то пошло. Так что не понимаю, о чем ты говоришь.

– Я говорю тебе о том, что Ева платит за все сама – включая и телевизор, который ты смотришь целыми днями.

Мэри Брент вынуждена была замолчать, а Джон, воспользовавшись паузой, укрылся в спальне. Но позже, лежа в кровати под новым тонким, из гагачьего пуха одеялом, он невольно принялся перебирать в памяти то, что высказала ему мать. В самом деле, Ева сейчас зарабатывала намного больше, чем получал он. Правдой было и то, что она совершенно не готовилась к появлению ребенка. Никаких пеленок, чепчиков, распашонок. «Пожалуй, мама права – это трудно понять, – подумал он. – Я-то знаю, что она не очень хочет, чтобы этот несчастный ребенок родился. Но рано или поздно он появится на свет, и кто будет присматривать за ним?» Он знал, что Ева не станет заниматься ребенком. В ее планах не было пункта «материнство».

– Почему бы тебе немного не передохнуть, – сказал он вскоре Еве. – Дела в салоне идут хорошо, деньги у тебя теперь есть.

– Но это только малая часть того, что я хочу иметь. Маленький салон в пригороде Лондона – это не то, о чем я мечтаю. Мне нужно гораздо большее.

– Но зачем?

Она посмотрела на него, как на сумасшедшего.

– Потому что такова моя судьба, – ответила она, словно это объясняло все.

«Она в самом деле верит, что ее ждет необыкновенная удача, – думал Джон. – И это ее убеждение не поколеблет никто».

Джон никак не мог понять, чего все-таки она хочет? Денег, славы, власти? «А как же счастье? – подумал он. – Или же она получит его с такой же легкостью, как и все остальное?» Ева была слишком независимой, слишком стремительной, чтобы Джон смог удержать ее. И все же она доставляла ему ту радость, которой он до сих пор не знал, и это была не только радость физической любви. Она умела заставить его смеяться, она изменила облик их холодного и неуютного дома, в который он теперь с удовольствием возвращался после работы, хотя случалось, что частенько Евы дома не было.